Так уж повелось в нашей истории, что все события в политической и культурной жизни страны «Россия» всегда имели «вектор» диалога между ее двумя столицами. Причем, как считают исследователи, такой бицентризм не был исключительно российским образованием. Подобные корреляции можно обнаружить и в мировой истории, например, для Гейне это был вектор «Берлин-Мюхнен» или для Манна «Мюнхен-Любек», а Париж и вовсе считали провинцией и Стендаль, и Бальзак, и Ф.Саган. Москва/Петербург тоже стала и культурологической, и  жизненной осью для большинства российских творцов. Соперничество этих двух городов России – крупная историческая и культурная «интрига» нашей истории, творческое партнерство двух мощных центров.
Проследить интересные точки пересечения Москвы и Петербурга можно по основным мифологическим концептам, созданным за эту трехвековую историю существования северной столицы. Ведь поскольку - «раздвоенное сознание обрекает себя либо на вечный поиск истины, а значит, и постоянные разочарования, на саморазрушение ментальности, либо создает новую мифологию» - значит, примеров мифологии в противостоянии двух столиц должно быть достаточно.
Сердце – Ум
Это один из зримых примеров сравнений Москвы и Петербурга. Сердце как основной символ жизненности, витальности, обычно всегда был образом любой столицы, орган дающий жизнь всему государственному механизму/организму. Таким сердцем для России всегда была Москва. С появлением С.-Петербурга появляется и новое значение для образа столицы – «Ум». Город на Неве стал характеризоваться не только как город, где правит Ум, но и как бездушный город ума. Москва же, напротив, осталась душой, которая не руководствуется рассудком, а живет широкой палитрой чувств. Она остается близкой сердцу для каждого русского (например, «Москва от глаз далека, да сердцу близка» - русская поговорка).
Женское – Мужское
Это сравнение логично вытекает из первого. Чувственность, сердечность – это женские качества. Ум, логичность – достоинства мужского склада.
«Москва-матушка», «кому – мать, кому мачеха» и т.д. Л.Тостой писал о Москве: «Всякий русский человек, глядя на Москву, чувствует, что она мать; всякий иностранец, глядя на нее и не зная ее материнского значения, должен чувствовать женственный характер этого города».
Петербург – это мужское достоинство, мужская сила, отвага, защита, поиски нового, западного, прогрессивного.
Сюда же относится сравнение «Хаос-Космос», где имеется в виду логическая упорядоченность С.-Петербурга и хаотическое, «естественное», природное развитие Москвы.
Молодость – Старость
Это сравнение, разумеется, использовало и прямое соотношение возрастов двух городов, где Москва однозначно становилась «старушкой». Однако оно использовало также и иное значение «молодости» Петербурга. Новая столица была «молода» своей новизной петровских реформ жизни, стремлением создать новую империю с гармонией новой культуры. Карамзин писал: «Петр Великий, могучею рукою своею преобразовав отечество, сделал нас подобными европейцам, жалобы бесполезны. Связь между умами древних и новейших россиян прервалась навеки».
Напротив, современное противопоставление Петербурга и Москвы снова переворачивает этот тезис – сейчас именно Петербург воспринимается как старинный город, город-музей, город-коллекция нашей культуры и истории.
Живое – Мертвое
Используя классическую классификацию, данную Ф.Ницше, эти две столицы России различали еще и как царство Диониса и Аполлона. Москва – характеризовалась дионисийским началом и в строительстве, и в бытовой практике, и в умонастроениях. Петербург – это аполлонизм в тех же проявлениях.
К тому же, по мнению ученых, сама среда жизни в северной столице – критическая. Этот город расположен на 60-й параллели и является здесь самым крупным населенным пунктом в мире. А эта зона сулит крайнее психическое напряжение и для ума человека, и для его души, что способствует возникновению и активному развитию неврозов. Характерные пограничные состояния горожанина – бред, лихорадка, сон, границы потустороннего и реального миров. Отсюда, наверно и так свойственный литературному Петербургу образ тумана, зеркала, миража, двойника, обмана, искушения…
В отличие от Москвы – естественной, уютной, домашней, С.-Петербург всегда – строгий, официальный, «застегнутый на все пуговицы», казарменный и вымороченный город призраков.
Петербург Достоевского и вовсе театрален, его сцена – это Невский, Ростральные колонны – бутафорский маяк, который никому и никогда не светил, Петропавловская крепость – также декорация для тюрьмы, поскольку никого ни от кого не защищала.
Кроме этих мифологемных сравнений, две русские столицы обычно сопоставляют также и по вполне «объективным показателям».
Русское – Иноземное
Для преобладающего в России православного большинства Москва – оставалась хранительницей религиозного духа и национального единства. Петербург же – олицетворял чужестранность, преимущественно немецкую. Процент иностранных горожан в Петербурге достаточно велик - как ни в одном другом городе. Причем, именно здесь иностранцы играли чрезвычайно заметную роль и во властных структурах, и в армии, и в социальных сферах, и даже в искусстве. Петербург - город «немцев», «немецкое пятно на русской карте». «Петербуржцы без Москвы – нерусские», - диагностировал литературовед Б.М.Эйхенбаум.
Петербург – это наше окно в Европу, а кроме того – это возможность «побега в иное». Через этот город Россия воспринимает и новые веяния, и новые мысли, и новый образ жизни, здесь русский человек «переходит от созерцательности к действиям».
Интересно отношение Москвы к иностранцам. В отличие от стран Западной Европы, здесь не существовало никаких гонений на иноверцев. Веротерпимость выгодно отличала эту российскую столицу от иных городов Европы. Правда, такое отношение сохранялось лишь при соблюдении одного жесткого принципа – никаких иных церквей здесь строить не должно, а также проповедовать иную религию, кроме православия. Эти действия карались сурово. А вот принятие христианства «иноверцами» всячески поощрялось.
Светское – Религиозное
С петровских времен в Петербурге «хозяйничало» светское начало, именно светскость была доминантой северной столицы, в отличие от традиционной религиозности Москвы. Здесь часто прибегают к использованию также эпитетов: органическое – неорганическое. Петербург воспринимался как насквозь искусственное образование, рационально организованное и построенное на неживом месте. С Петербургом связывался апокалипсис, так же как с его создателем – образ Антихриста.
Москва же, выгоревшая в огне отечественной войны и восставшая вновь, олицетворялась как «Город-Феникс». Ее расположение на семи холмах - это возвышение и возвышение постоянное. Москва обрастает концентрическими кругами, она замкнута на своем центре. В то же время – Петербург – это окраина или предел, он эгоцентричен, он как бы «выходит из самого себя». В произведениях русской литературы – Петербург – Ленинград – С.-Петербург - это всегда мучительные поиски смыслового и пространственного центра, неутоленная любовь, роковая обреченность и даже капризный или агрессивный ад рока.
Рассмотрение литературных источников этой темы может раскрыть и иные, неожиданные тайны противопоставления этих двух российских столиц.
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
