Наводнение 1824, случившееся, как всегда в С.-Петербурге, осенью (7 ноября) историки считают самым страшным в летописи города на Неве. Уровень воды в те несчастные для столицы дни доходил до 4 метров и выше. В Петропавловке подъем Невы отмечен на 12 футах (около 3,6 м), на Елагином острове – до 10 футов (3м), в Галерной – 10,8 футов, у Адмиралтейства и Большого театра – 5, на Невском – 4,1, на Крестовском до 8 футов, на Васильевском – 7 футов.
Были и в столице «высокие» места, куда наводнение не добралось, это районы Охты, Литейной, Александро-Невской и Московской.
Интересные открытия сулили историками периодические постройки зданий в городе. Общеизвестно, что высота самого Петербурга постепенно увеличивалась, уровень города над Невой повышался еще с Петровских указов. Так вот при Павле I при работах у Исаакия были обнаружены целых 14 футов (почти 4,5 м) насыпи, у Полицейского моста нашли 9 футов приносной земли, у Владимирской церкви – 3,5 футов. В середине 19 века специалисты выяснили, что с момента основания С.-Петербурга общий уровень города был поднят в Адмиралтейской части на 4,5 фута, Василеостровская часть – на 2-4 фута, Выборгская и Петербургская – на 2,5, а Литейная и Рождественская – на 7 футов.
 Однако стихия, разгулявшаяся в Северной столице в конце 1824 года, принесла огромные разрушения и многочисленные жертвы. По подсчетам ущерб доходил до 20 миллионов рублей, утопленников насчитывалось до 600 человек, поголовье погибшего скота до 3,6 тыс. особей, поврежденных строений до 4 тыс., а разрушенных домов до 500.
Историки описывали, что накануне разрушительного наводнения был сильный холодный ветер с дождем. Барометр к вечеру упал на целый дюйм, и непогода разошлась сильнее. Очевидцы рассказывали, что в 7 часов вечера на адмиралтейской башне зажгли сигнальные фонари, но горожане продолжали пребывать в беспечности. С приходом ночи пришла и ужасная буря, которая сотрясала здания и била по стеклам. С утра на улицах были видны только люди, вышедшие в город по необходимости, но уже к 10 часам любопытные петербуржцы повалили к Неве. Вода в то время прибывала еще несильно и Нева представляла собой пока что зрелище с пенистыми волнами и грохотом воды, разбивающейся о гранит набережных. В это самое время жители побережий Финского залива и устья Невы уже были затоплены, их деревянные дома и хозяйские постройки были обрушены огромными потоками, скот гиб в массах невской воды. Люди спасались на бревнах, плавающих крышах, воротах и т.д.
Очевидцы писали, что вода в Неве прибыла без остановки и в одно ужасное мгновение, словно разъяренный зверь, кинулась на столицу поверх всех набережных. Более того, через подземные коммуникации Нева ворвалась на улицы столицы через системы фонтанов, которые заработали под ее давлением. К часу дня почти весь город был затоплен, и началось спасение людей. Современники описывают, что Дворцовая площадь составляла с Невой одно большое озеро, посредине которого скалой возвышался Зимний дворец. А Невский проспект превратился в огромную реку, которая текла до самого Аничкова моста. Возле здания Генерального штаба клокотала буря, неся и крутя листы железа, сорванные с крыши, а также деревья и барки. Почти все мосты на реке были сорваны, пострадали и гранитные плиты набережных, сорванные волнами. По реке плыли тюки с товарами, домашняя утварь, убитый скот, заборы, ограды. Суда несло как по Неве, так и по самому городу. Разбитые барки останавливались возле каменных зданий, влезали в узкие переулки, перегораживали мостовые.
В два часа дня на крупном 12-тивесельном катере на Невском появился генерал-губернатор столицы граф М. Милорадович, а также военные на лодках и катерах.
Люди прятались от воды на крышах, балконах, фонарях, деревьях, спасаясь и спасая детей, имущество и животных. В рассказах очевидцев уцелели эпизоды бескорыстной помощи другим людям и ситуации мародерства и подлости.
Интересно, что самоотверженное и сострадательное участие наиболее ярко оказывали простолюдины столицы и военные (см. Рассказы очевидцев). Известно, например, что во время наводнения были выпущены даже преступники, которые содержались в одном исправительном доме. Так вот эти арестанты не спешили воспользоваться своей свободой в криминальных целях, а стали выносить старух из соседнего дома престарелых, спасая женщин от неминуемой гибели.
Пока на Охте и Песках народ вообще не подозревал о случившемся, в низменной части Петербурга водная стихия бушевала неистово, неся с собой, впрочем, не только ужас, но и курьезы. Так, известно, что в наводнении 1824 года очень сильно пострадали кладбища столицы. Одно из них – Смоленское – было почти целиком размыто. Кладбищенские заборы, мосты и кресты с могил были свалены, их унесло на Выборгскую стороны, там в госпитале целую зиму этими «дровами» топили печи. От напора воды были размыты могилы так, что множество гробов повсплывало на поверхность. Со слов великого актера П. Каратыгина, свидетеля трагедии, известна одна история с таким плавающим гробом. Одна молодая вдова, накануне похоронившая своего супруга – мучителя (он донимал ее ярой ревностью), обнаружила гроб своего благоверного прямо у порога своего дома. Бедная женщина вместо душевного успокоения принуждена была вторично хоронить своего «неугомонного» супруга. А к одному англичанину в дом принесло гроб его друга, которого он похоронил два дня тому. Известны случаи, когда горожанам приходили повестки о том, что за найденный гроб с таким-то покойником будет выплачено вознаграждение.
Один горожанин нашел на своем пороге в ящике из-под сахара грудного младенца, который стал плакать на следующее утро, чем себя и обнаружил.
Среди забавных эпизодов известен случай попадания рыбы в Императорскую библиотеку. Большой сиг оказался в подвале публичной читальни, впрочем, его появление там в те страшные часы никого особо не повеселило.
Всего большая вода в тот день продержалась в столице до 15-ти часов, а затем стала сходить на нет, так что к 19-ти часам по городу можно было уже ездить в каретах. Однако пострадавших людей и последствий этого разгула невской стихии было слишком много. Особенно несчастна была участь бедных слоев горожан, которые обитали в основном на первых этажах городских зданий, а зачастую жили и в подвалах.
Их жилища были вовсе непригодны, морозы сковали стены таких каморок льдом, печи в них были разрушены. Городские власти стали принимать активные меры для оказания помощи таким петербуржцам. В частности, по всему городу были организованы специальные комитеты, которые возглавляли знатные князья и графы. Пострадавшим развозили хлеб, одежду, были созданы приюты при больницах и частных домах. Сам император пожаловал нуждающимся миллион рублей, чем показал пример для остальных состоятельных людей российской столицы. Известно, что фонд помощи тогда составил свыше 4 миллионов рублей серебром. Эту сумму безвозмездно раздали почти 54 тыс. бедняков.
Последствия стихии сказались и на богатых людях. Для ремонта зданий требовались рабочие руки, а их-то и было очень сложно найти. Например, печникам, стекольщикам и плотникам тогда платили по целых 6 рублей в день. В недостатке был и сам строительный материал, так как все доски, склады с лесом были разрушены и отнесены водой в море.
Известно также, что белый хлеб появился в столице лишь на четвертые сутки, так же как и картошка, капуста, огурцы. Домашние запасы из погребов, разумеется, у большинства оказались непригодны для еды, так как были затоплены и перемешаны со всякими нечистотами.
Историки упоминают тысячи семейств города, которые получили помощь, известно, что дом самого военного губернатора был превращен в приют для лишившихся собственного крова горожан. В первый же день таким несчастным было роздано только хлеба на 3,5 тыс. руб., ежедневно здесь кормилось около 500 человек, а проживало постоянно свыше 250. Здесь же выдавали и денежное пособие. Раздача денег была щедрой, с ней было связано также и некоторое забавное происшествие. К графу Милорадовичу в те дни пришла заплаканная дама. Губернатор сразу обратился к ней с вопросом, что, мол, вы, наверное, не получили от нас денежного вспоможения, сударыня? Дама, утопая в собственных слезах, отвечала, что на ее семейство видно Бог прогневался, так как у всех была вода, и все получили деньги, а вот она не имела этого счастья…
Профессор и журналист той эпохи И.И. Мартынов оставил множество рассказов об этом наводнении С.-Петербурга. По его свидетельствам, то наводнение многим принесло слезы, многим радость, многим разорение, многим обогащение. С ним самим случался эпизод грабежа, когда на следующий день он застал в своем доме большого молодца с дубиной, складывающего себе в мешок уцелевшие пожитки хозяина…
Впрочем, рассказы Мартынова, как и других очевидцев наводнение 1824 года, необычайно разнообразны, но это – живые свидетельства нашей с вами истории.
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
