Горели в С.-Петербурге не только торговые строения, но и театры, и даже храмы. По количеству погибших именно пожары в театрах были самыми страшными.
Так в самую новогоднюю ночь на 1811 год через два часа после окончания представления «Русалка» загорелся Большой театр. По словам современников, этот пожар был ужасен, могучее зарево долго освещало весь город. У этого театра с пожаром был связан и день открытия заведения, именно на премьере в 1803 году в Большом тоже случилось возгорание. Интересно, что тогда в театре присутствовала вся августейшая фамилия, а сам пожар начался, когда шла сцена разрушения чертогов в огне. В тот день давали балет «Медея и Язон», и вот одна из кулис загорается, и ее обломок падает на ногу первому танцовщику Балашову. Тогда жертв оказалось немного, а сам Балашов после происшедшего ушел на полный пансион и сделался престижным учителем танцев.
В мае 1825 года от огня пострадал еще один театр возле Чернышева моста, выходивший своим фасадом на Фонтанку. Его открыли на масленицу, а в первую неделю Великого поста он полностью сгорел за три часа. По словам свидетелей, это был очень красивый театр. Считалось, что трагедия случилась из-за газового освещения строения, однако позже было выяснено – пожар спровоцировала треснувшая печь.
В том же году в августе полностью сгорел собор Всей гвардии во имя Преображения Господня. Пламя появилось в первом часу дня в главном куполе, и к восьми вечера от храма остались лишь стены. Дознание определило вину рабочих – по неосторожности или разгильдяйству ими была оставлена без присмотра жаровня с горящими углями – рабочие проводили пайку листов железа в главном куполе. После случившегося в доме генеральши Булатовой некоторое время была устроена походная церковь, на площади перед особняком стояли козлы, где висели новые колокола, так как старые пришли в негодность - от температуры пожара они расплавились.
А в 1826 году пылали сразу несколько недель кряду леса вокруг столицы, дымом тогда пропитался весь город.
Однако самый страшный пожар по количеству погибших в нем людей случился в С.-Петербурге в воскресный день 2-го февраля в 1836 году. Тогда на Адмиралтейской площади запылал балаган Лемана. Огонь появился во время начала представления. Со слов актеров, они заметили, что в уборной, где все переодевались на следующую пантомиму, от одной лампы загорелись стропила. Лампа эта была очень высоко повешена, и пламя стало быстро слизывать деревянные балки. Тут же подняли занавес, и зрители с первых рядов смогли увидеть опасность и стали выбираться из театра. На сцену выбежал молодой артист и прокричал: «Господа, горим, пожар!» и тут же исчез за кулисами. С задних рядов восприняли это как шутку или начало действа, раздались даже аплодисменты и крики «браво!». Публика повставала со своих мест. Тогда откуда-то снова донесся громкий и тревожный крик: «Спасайтесь, горим, пожар!».
С этого мгновения и началось самое страшное – всех охватила паника, и народ стал метаться в суматохе. В то время были открыты восемь больших дверей, позже было выяснено, что выбраться могли бы почти все. Однако публика из амфитеатра почему-то ринулась к узким лестницам и стала сбивать с ног входивших в зал людей. Образовалась свалка, на которую стали напирать последующие ряды. Таким образом, почти сразу все выходы были блокированы. Пламя перекинулось на крышу, и в лежащих на полу людей полетели горящие головни сверху. Все помещение быстро наполнилось ядовитым дымом, который не давал дышать и разъедал глаза. По данным полиции, сразу лишились жизни 126 человек и 10 были тяжело травмированы. Трупы увезли в Обуховскую больницу, а всех подающих признаки жизни немедленно перенесли в особые комнаты в Адмиралтействе.
После случившегося народ обвинял в трагедии полицию, которая, оцепив здание, никого не пускала внутрь до прибытия пожарных. Сами же бригады солдат и пожарников прибыли, когда тушить уже почти ничего не надо было. Спасатели лишь вытаскивали трупы и искали живых в груде пепла и обломков.
На место пожара прибыл и сам император. Дежурный квартальный быстро отрапортовал государю, что в балагане людей нет, а пожар произошел в антракте. Николай I уже собирался покинуть место трагедии, но шум ропота толпы принудил его разобраться детальнее. Современники говорят, что тогда на площади собралось несколько десятков тысяч горожан. Оценив ситуацию по-настоящему, император стал принимал самые решительные меры и командовать ситуацией спасения. Это он обязал относить пострадавших в специальные комнаты Адмиралтейства и направлял действия военных. Николай в тот день ушел с площади только тогда, когда было найдено тело последней жертвы.
Русский поэт В. Жуковский, который жил тогда в Зимнем, подал прошение царю, чтобы в память обо всех погибших была отслужена панихида. Что и было сделано по указу Николая I прямо на самом пепелище…
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
