Самые таинственные клады Санкт-Петербурга

Легенды о кладах в Северной столице так же, как и истории про петербургских призраков, берут свое начало всё в тех же «бродячих» сюжетах западноевропейского народного фольклора. Однако в отличие от средневековых легенд Европы с их мечтами о внезапной и мистической удаче - обогащении, наши городские мифы прочно связаны с реальностью. Более того, все такие истории  - зачастую это драматические события «окаянных дней» России начала прошлого века, когда богатые горожане вынуждены были бежать из Петербурга, из страны…

Поэтому в городском фольклоре Северной Пальмиры часто упоминаются настоящие фамилии, адреса. И еще одно отличие – в европейских легендах рассказываются истории о награбленных сокровищах шустрыми и воинственными конкистадорами, пиратами, крестоносцами. А мифы Петербурга повествуют о кладах, имеющих наследственное происхождение или приобретенных личным трудом.

Впрочем, легенды о кладах могут быть и приключенческими…

Такому жанру под стать первые «кладоискательные»  мифы Петербурга, когда о собственном богатстве горожан еще не могло идти и речи. Мы уже знаем, что по мифологии Петербург возводился на болоте, а основным населением этой местности были «убогие чухонцы», как сказал Пушкин. И в этом случае легенды о кладах оказываются не связанными с самим городом Петра, а соотносятся со временем Северной войны и оккупацией.

Например, фольклор упоминает легенду о шведах, которые обороняли здесь крепость Копорье. Перед тем, как крепость была сдана, шведские военные закопали в ней целую золотую карету в придачу с королевской короной.

Об ещё одном таком кладе рассказывает легенда про Дубковский мыс. Там тоже убегающие от разгрома шведы зарывают на берегу реки Сестры свою армейскую кассу в 1,6 тыс. золотых крон. И в первой, и во второй легенде шведские военные были уверены в своем возвращении обратно, поэтому и не «тащили с собой» эти богатства.

Есть миф и о затопленном кладе в Ниеншанце. Перед падением и сдачей этой крепости шведы даже рыли подземный ход, чтобы возможно было забрать сокровища с собой или, как минимум, сохранить богатство Ниена до возвращения их назад. Военные рыли ход, но тут возникает проблема с «особенностями» питерского грунта. Клад был уже затащен в этот ход, и тут на шведов обрушивается невская вода. Золото и драгоценности затоплены. Тем не менее, вояки искусно маскируют подземные работы и …. уже не возвращаются в Ниеншанц.

Первая легенда о морском кладе Петербурга.

Она схожа с историями затонувших кораблей, правда, здесь не было никаких нападений пиратов. Речь в этой легенде о корабле, который перевозил слитки золота (дружественный займ, предоставленный Петром I   Голландии) и который затонул где-то в акватории Кронштадта. Корабль был голландский торговый, он пришёл как раз за этим золотым грузом и таинственно исчез в водах Финского залива.

Интересно, что ни одна из попыток, а их уже осуществлялось немало, не была результативной – петровского золота не нашли. Но и не успокоились в поиске.

Ещё одно судно с царским золотом, вернее баржа, перевозя ценный груз по Неве, затонуло, причём, рядом с царской дачей в Московской Дубровке, всего лишь в версте от нее. Судьба золота – аналогична.

«Земные клады» Северной столицы

И тут городской фольклор повествует о «необычном» золотом кладе, если под кладом понимать то, что может реально обогатить, если его найти. По легенде, относящейся к екатерининскому периоду, трубы, в которые были собраны все подземные реки прудов и ручьев парков Царского Села, изготавливались из золота! Такая драгоценная система водоснабжения! Конечно, тайна приравнивалась к государственной во избежание несанкционированных хищений (читай, раскопок).

Конечно, Великая Екатерина не могла не «засветиться» в мифологических сюжетах о кладах ещё раз. Так, существует до сих пор необнаруженный тайник с её сокровищами в особняке на Галерной улице. Этот Бобринский особняк императрица построила специально для своего сына от Орлова (незаконнорожденного, фамилия при рождении - Бобринский была дана, по версии фольклора, от бобровой шубы, в которой младенец был вынесен из Зимнего от глаз обманутого императора). Так вот, для этого самого младенца и для его обеспечения царица прячет в особняке сокровища. Наследники рода Бобринских, покидая страну, предлагают новой власти сделку – говорят о кладе в расчете на беспрепятственный вывоз половины драгоценностей. Большевики, уверенные в собственных возможностях отыскать тайник, отказывают наследникам и …. не находят.  Меж тем клад по-прежнему там, он недоступен, больше того, его ревностно охраняет призрак черного монаха, о котором мы уже писали. (урл на призраков)

Но самый известный клад Екатерины в Петербурге охраняет сама самодержица!

Вот уж его-то местонахождение точно известно всем! Он лежит прямо у ног памятника Русской Минерве, а точнее, в его фундаменте. Памятник был открыт в сквере Невского перед Александринкой в честь столетнего юбилея вступления Екатерины на российский престол.

Когда закладывался этот памятник, случилось неординарное событие – присутствовавшие дамы  из «бомонда» (императорская фамилия, придворные и проч.) стали срывать с себя драгоценности и бросать в этот котлован. Так высший свет не мог справиться с эмоциональным напором чувств…

Тем не менее, воспользоваться позднее этими «сбережениями» так и не удалось. Ходили слухи, что новая власть не раз собиралась «отрыть» царский клад, но всегда находились какие-то причины или силы, препятствующие этому…

Еще «золотым запасом» обладает и фундамент Биржи, которая находится на Стрелке  Васильевского острова. Ровно под 4 угла этого строения петербургские биржевики уложили при закладке фундамента 4 полновесных золотых слитка. Следует заметить, что это не была прихоть ни в первом, ни во втором случае. Такая традиция  - это «языческий груз» культуры, когда в основание новых строений закладывались различные сокровища, что должно было служить оберегом от всевозможных напастей, духов и проч. Такие «вложения» в стройку будто были залогом будущего процветания, сохранности этого сооружения.

С этой же целью охраны,  по версии городского фольклора, было изготовлено из золота звено ограды Летнего сада. Оно было выкрашено в черный цвет и сливалось с остальными обычными звеньями.

Так же поступили и с заклепкой Большеохтинского моста. Известно, что сами детали моста скреплены между собой миллионами красивых сферических заклепок-головок, одна из которых  - золотая. Найти этот драгоценный «оберег» среди них – просто нереально.

Но эта легенда имеет продолжение!

Миф рассказывает, что при проведении какого-то очередного ремонта Большеохтинского моста строители прошлого века специально вставили туда одну заклепку, но серебряную. И не закрасили ее. Результат очевиден: «оберег» похитили!

«Кладоискательные» легенды Северной столицы имеют и современное происхождение.
Такая история связана с Академией Художеств, вернее, с её пристанью, оформленной композицией древнеегипетских сфинксов. Эти «зверушки» действительно были родом из Фив, действительно имели мистическую связь с Аменхотепом III и действительно попали в Россию интересным путем.

История получает развитие в прошлом веке и даже уже отображена в кинематографе. Некий египтянин находит у себя некий папирус. Там говорится о кладе, зарытом в Петербурге. Уточнить месторасположение можно только с помощью этих самых Сфинксов. Человек едет к нам, встанет между  «зверушками» и слушает, как велено, их дальнейших указаний. Неожиданно внутренний голос повелевает ему идти в сторону реки. Египтянин движется, минует спуск, неподвижных грифонов, проходит ступени и заходит в Неву. Увы, обратно он уже не возвращается.

Еще одни загадочные животные, так или иначе, соотносятся в петербургском фольклоре с кладом. Это грифоны на Банковском мосту. По греческой мифологии они принадлежат к чудовищам-хранителям, «собакам» самого Зевса. На своей родине – стране гипербореев, или Крайнем Севере - им поручалось охранять как раз золото. Греки мыслили север аккурат на берегах Балтики, вероятно потому для украшения моста, который вёл к Государственному Банку, скульпторы выбрали этих чудовищных «зверушек». Такие же мистические «птички» были помещены и на набережной Академии. Но!

После переворота 1917 года грифоны на набережной исчезают. В то же самое время пропадает и золотой запас страны, который вывозит Колчак. Уже в 1959 году «птичек» возвращают на место, возможно тогда и возникает «египетский» след, когда клад страны снова стали охранять мистические грифоны вместе с «бдительными» сфинксами?

Клады, завещанные революцией…

то и есть те самые сокровища, которые остались в городе самым ужасным способом – спрятанными от настигающей людей опасности после переворота 1917 года.

Одна из самых массовых легенд – это история золотой люстры купца Елисеева. Это был один из зажиточных родов страны – Елисеевы. Они владели крупным на Невском магазином колониальных товаров. Собираясь покидать родину, они перелили весь свой золотой  НЗ в эту самую люстру, которую  и повесили в магазине. Власть революционеров, по их мнению, долго не могла продержаться и неизбежно бы пала. Тогда купцы спокойно бы вернулись в свой магазин и золоту в этой люстре.

Однако любителей жанра здесь ожидало разочарование. Никакой люстры не было в помещении магазина, она там даже не проектировалась. В то время помещение магазина освещалось настенными бра. А вот действительная люстра появилась в Елисеевском только в 30-х гг., потому что установленные кассы в зале требовали дополнительного освещения для работы с ними. Ну и, конечно, эта люстра никак не была золотой.

Городской фольклор, тем не менее, был неумолим – люстра Елисеевых была, просто:

• они её не повесили – не успели,
• при ремонте – её заменили обыкновенной,

ну и, конечно же, настоящая люстра должна была найтись у каких-нибудь новых русских…

Впрочем, городские легенды приписывают купцам Елисеевым огромные богатства. Так, кроме люстры, они ещё упрятали свои ювелирные изделия и кухонное серебро в стены особняка Чичерина, который в 19 веке и приобрели для себя. Интересно, что в 1919 году в этом особняке молодая власть организовывает Дом искусств (ДИСК) и обитатели этого учреждения – творческие люди, голодая от скудного пайка, периодически «выстукивали» стены ДИСКА, ища в них елиссеевское серебро.

Известны клады Керенского – в доме Набокова и на Дворцовой площади, клад Кшесинской в её особняке, клад Фаберже и много других историй.

Интересен ещё один клад,  обескураживающий «качеством» своего богатства.

Так, оказывается, был найден таинственный документ, подтверждающий несметные подземные сокровища…

НЕФТИ!

И ближе всего это море разливанное  углеводородных богатств подходит  к поверхности как раз на Дворцовой площади. А дальше – больше. Оказывается, именно умнейшие археологии 19 века рекомендовали императору и Монферану использовать сооружение Александровской колонны как многотонную нефтяную затычку, которая лишь одна может удержать стремящийся вверх фонтан природного клада столицы.. Отсюда и дополнительная аргументация того, что колонна и вправду ведь не врыта в землю для устойчивости, а стоит на поверхности лишь благодаря силе своего веса.