Джаз почему-то нынче считается в массовом сознании искусством элитарным, «не для всех», а лишь для немногочисленной кучки эстетов, которые с лёгкостью отличают смуз-джаз от фьюжна, и по одной ноте могут понять, кто сейчас играет — Луи Армстронг или Майлз Дэвис.
Это представление во многом ошибочно. Может, оно и верно для экспериментальных жанров вроде эйсид-джаза: действительно, музыку, скажем, Джона Зорна или «Bohren und der club of gore» с наскоку не возьмёшь, и чтобы её воспринять, нужно быть довольно «продвинутым» меломаном. Но для того, чтобы слушать классический новоорлеанский джаз или, к примеру, Эллу Фицджеральд — неужто для этого обязательно надо быть супер-знатоком? В конце концов, не стоит забывать, что даже обычный лаунж, который играет в гостиничных лобби и кофейнях для улучшения пищеварения и общей релаксации — так вот, этот лаунж тоже возник на основе лёгких джазовых вариаций.
В общем-то, если оглянуться на корни джазовой музыки, то легко можно увидеть, что создавался он в условиях, которые очень сложно назвать «элитарными». Появилось джазовое искусство (тогда ещё не совсем даже искусство, а просто новый и, как считалось, низкий, жанр) в устье реки Миссисипи во второй половине XIX века — когда после Гражданской войны освобождённые негры, у которых появилась кое-какая собственность, стали приобретать подержанные музыкальные инструменты и оформлять свои народные спирчуэлсы, госпелы и и блюзы в полноценные жанры.
Одним из таких новых жанров стал регтайм, а потом и собственно джаз — сначала чисто локальное творчество, не слишком распространённое за пределами Луизианы. Но уже к началу двадцатого столетия джаз победно шагал сперва по самой Америке, где его уже начали исполнять и белые музыканты, а потом и по всему миру — в том числе и по нашей стране.
У нас джаз имеет давнюю историю, хотя и довольно сложную. Первый диксиленд в СССР появился почти сразу после революции, но долгое время был в том же положении, в котором полвека спустя оказался рок — вроде бы категорически не запрещался, но и особо не поощрялся. Однако джазовые оркестры в стране функционировали, а в послесталинскую эпоху даже начали переживать некий расцвет.
В эту самую послесталинскую эпоху наш сегодняшний герой, блистательный саксофонист и джазист Игорь Михайлович Бутман только родился – а музыкальную науку постигал уже в более мягкие к джазу времена. Одарённый юноша уже со школьных лет демонстрировал задатки большого музыканта, а в студенческие времена уже работал вместе с такими легендами русского рока (тогда ещё не легендами, впрочем), как Борис Гребенщиков и Сергей Курёхин. Это, кстати, был один из первых джазовых музыкантов, сотрудничавших с рок-группами.
Но это, разумеется, было не основной творческой линией, по которой шествовал Бутман. Рок — это здорово, но главным-то был джаз! А становился Бутман тем, кем он сейчас является, под руководством по-настоящему великих джазистов. Семнадцатилетним пареньком будущий Игорь Михайлович, а тогда просто Гарик, уже играл в оркестре одного из самых влиятельных и уважаемых джаз-музыкантов Союза — Давида Голощёкина, который в своё время играл вместе с самим Дюком Эллингтоном. Из этого бэнда вышла не одна звезда отечественного джаза — и Бутман был одной из самых ярких звёзд.
Через некоторое время Игорь переехал в Москву, где тоже не затерялся — поступил в ещё более уважаемый оркестр. Это был легендарный оркестр Олега Лундстрема — один из самых старых непрерывно действующих джазовых ансамблей в мире, созданный ещё в конце тридцатых годов. Там Бутман, впрочем, играл недолго — перешёл в ансамбль ещё одной джазовой суперзвезды Николая Левиновского «Аллегро», где и играл вплоть до отъезда в США в 1987-м.
В Америку Бутман уехал не в поисках лучшей жизни, как многие наши эмигрировавшие тогда соотечественники — он поступил в знаменитый бостонский колледж Бёркли, который в разное время заканчивали такие люди, как Ховард Шор, Эл Ди Меола, Стив Вай, Куинси Джонс и Алан Сильвестри. Окончив колледж сразу по двум специальностям — как саксофонист и композитор, – Бутман перебрался в Нью-Йорк, в бэнд к очередной джазовой легенде (он всегда работал только с самыми лучшими) — Лайонелу Хэмптону, где и играл пять лет, пока в середине девяностых не вернулся в Россию.
К этому моменту Бутман уже обладал большим авторитетом в джазовых кругах, рассматриваясь как один из самых талантливых саксофонистов в мире. Это позволяло ему задуматься о чём-то большем, чем работа с чужими оркестрами — нужно было уже становиться на новую ступень и создавать собственный.
Этим Бутман и занялся, собрав на рубеже тысячелетий грандиозный биг-бенд, который сразу стал одним из самых заметных джазовых коллективов нашего времени. И это отнюдь не локальная, местечковая известность: локально известные бэнды не могут рассчитывать то, чтоб быть признанными на родине джаза. А биг-бэнд Бутмана неоднократно срывал овации на самых знаменитых и культовых площадках мира — в том числе и в колыбели джаза, Новом Орлеане. Нам же, россиянам, должно быть особенно приятно, что мы можем запросто сходить на концерт человека, с которым наверняка не отказался бы сыграть и сам Луи Армстронг.
9 января 2014, 19:00
Филармония джазовой музыки
Загородный просп., 27, ст. м. Владимирская, Пушкинская
(812) 764-85-65
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
