У людей, которые не очень хорошо представляют себе механизм ансамблевой музыки, нередко вызывает большие сомнения фигура дирижёра — настолько, что некоторые вообще не уверены, можно ли его назвать музыкантом. И правда – на скрипке не играет, в трубу не трубит, на виолончели не... гм... не виолончелит. Стоит себе и помахивает палочкой, а то и просто производит непонятные и хаотические пассы руками, словно вызывая духов. Зачем же он вообще нужен? Неужто музыканты высочайшего уровня (а в больших филармонических оркестрах, например, других и не держат) сами не смогут сыграть вещь, которую играли уже несколько сотен раз?
А вот, как выясняется, не смогут. Точней, смогут, но это будет очень трудно, и результат может быть... непредсказуемым; во всяком случае, произведение прозвучит вовсе не так, как задумывал его автор. Это как с армией: она может состоять из очень опытных и профессиональных солдат, но без грамотного и квалифицированного полководца никаких громких побед она не одержит. Нечего даже и думать.
Так и с большим ансамблем. Конечно, на первый взгляд кажется, будто работа у дирижёра очень простая: почесал нос, поправил лацкан, пригладил волосы – и весь оркестр ловит каждое его движение и внезапно играет, скажем, Генделя (когда-то этот стереотип был шикарно обыгран в незабвенных «Весёлых ребятах», где герой Утёсова так же «дирижировал» оркестром).
Но если присмотреться повнимательней, окажется, что этот стереотип одновременно и близок к правде, и бесконечно далёк от неё. Близок – потому что ансамбль действительно очень пристально ловит все движения дирижёра и реагирует на них. Далёк – потому что в этих самых движениях нет ничего случайного или необдуманного. То есть вообще ничего. Работа дирижёра, руководящего исполнением грандиозной классической программы – это результат работы целых поколений дирижёров, под началом которых эти произведения исполнялись прежде. Это результат музыкальной эволюции.
При этом нельзя думать, что дирижёр только контролирует процесс и старается, чтоб его подопечные не отклонялись за рамки партитуры, написанной триста лет назад человеком в смешном парике. Тогда все дирижёры были бы совершенно одинаковы, и, в общем, взаимозаменяемы.
Однако же дирижёрский почерк Владимира Спивакова знающие люди никак не спутают с творческой манерой Алана Гилберта, а престарелого и заслуженного ветерана Герберта Блумстедта – с молодым вундеркиндом Густаво Дудамелем. Именно это и отличает выдающегося дирижёра от просто хорошего и, тем паче, посредственного: способность так раскрыть вроде бы заезженное произведение, что оно заблистает такими гранями, о которых раньше мог знать только его создатель.
Такая способность, безусловно, есть и у главного отечественного дирижёра двухтысячных – одного из самых знаменитых в мире уроженцев маленькой республики Северная Осетия, в которой жителей меньше, чем в любом городе-милионнике.
Впрочем, нет ничего удивительного в том, что Валерий Абисалович Гергиев достиг таких сияющих высот. Уже в первые же годы учёбы в музыкальной школе (которую Гергиев закончил, да-да, по классу дирижирования) стало понятно, что у простого осетинского парня за душой – выдающийся потенциал, который в будущем поможет ему оказаться в одном ряду с крупнейшими музыкантами двадцатого столетия и выходить на сцену главных концертных площадок мира.
Может показаться, будто Гергиеву всё давалось исключительно легко: например, уже в тридцать лет молодой музыкант руководил в Армении симфоническим оркестром республиканского масштаба. Но эта лёгкость — мнимая. Конечно, без огромного таланта у Гергиева не получилось бы стать тем, кем он стал. Но, как сказал ещё один великий человек Томас Эдисон, «Гений – это один процент таланта и девяносто девять процентов пота». И без упорнейшего труда, без бешеной работоспособности у Гергиева тем паче ничего не вышло бы.
Событие, которое предопределило всю дальнейшую судьбу Гергиева, произошло в 1977-м, когда молодой музыкант только-только окончил консерваторию: он поступил на должность ассистента дирижёра в театр имени Кирова – сейчас не каждый узнает под этим названием ту самую Мариинку (старое название театру вернули только в 1992-м). Пожалуй, трудно себе представить лучшую «школу», чем работа под руководством великого Юрия Темирканова, который был главным дирижёром театра. И пускай на некоторое время Гергиев покинул Кировский театр – на это время пришёлся тот самый период работы в Армении, о котором упоминалось выше, – но Гергиев на всю жизнь прикипел к бывшей (и будущей) Мариинке. Естественно, когда в 1988-м Валерию Абисаловичу представилась возможность возглавить именно Кировский театр – над такими предложениями долго не раздумывают...
С тех пор уже четверть века Валерий Гергиев — главный дирижёр, директор и художественный руководитель Мариинского театра, с удивительной лёгкостью совмещая творческую деятельность с сугубо административными задачами. И это не считая постоянных выступлений за границей, где Гергиев – не просто приглашённая звезда, а руководитель нескольких более чем уважаемых оркестров, настоящее лицо российской академической музыки.
30 июля, 19:00
Концертный зал Мариинского театра
Декабристов, 37 (м. Сенная площадь, Садовая)
(812) 326-41-41
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
